Новая редакция Ст. 67 ГК РФ
1. Участник хозяйственного товарищества или общества наряду с правами, предусмотренными для участников корпораций пунктом 1 статьи 65.2 настоящего Кодекса, также вправе:
принимать участие в распределении прибыли товарищества или общества, участником которого он является;
получать в случае ликвидации товарищества или общества часть имущества, оставшегося после расчетов с кредиторами, или его стоимость;
требовать исключения другого участника из товарищества или общества (кроме публичных акционерных обществ) в судебном порядке с выплатой ему действительной стоимости его доли участия, если такой участник своими действиями (бездействием) причинил существенный вред товариществу или обществу либо иным образом существенно затрудняет его деятельность и достижение целей, ради которых оно создавалось, в том числе грубо нарушая свои обязанности, предусмотренные законом или учредительными документами товарищества или общества. Отказ от этого права или его ограничение ничтожны.
Участники хозяйственных товариществ или обществ могут иметь и другие права, предусмотренные настоящим Кодексом, законами о хозяйственных обществах, учредительными документами товарищества или общества.
2. Участник хозяйственного товарищества или общества наряду с обязанностями, предусмотренными для участников корпораций пунктом 4 статьи 65.2 настоящего Кодекса, также обязан вносить вклады в уставный (складочный) капитал товарищества или общества, участником которого он является, в порядке, в размерах, способами, которые предусмотрены учредительным документом хозяйственного товарищества или общества, и вклады в иное имущество хозяйственного товарищества или общества.
Участники хозяйственных товариществ и обществ могут нести и другие обязанности, предусмотренные законом и их учредительными документами.
Комментарий к Ст. 67 ГК РФ
Статья 67 ГК устанавливает общие права и обязанности участников хозяйственного товарищества или общества. Необходимо отметить, что это только наиболее общие права и обязанности, принадлежащие участникам хозяйственного товарищества или общества. Регламентация других прав и обязанностей содержится в специальных нормах Кодекса и федеральных законов, посвященных отдельным видам хозяйственных товариществ и обществ.
Судебная практика.
Если акционер (участник) хозяйственного общества состоит с последним в трудовых отношениях, то прекращение в установленном порядке указанных отношений само по себе не влечет изменения статуса данного лица как акционера (участника) (Постановление Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 01.06.1996 N 6/8).
Другой комментарий к Ст. 67 Гражданского кодекса Российской Федерации
1. В п. 1 комментируемой статьи предусматривается примерный перечень основных прав, предоставляемых участникам хозяйственных товариществ и обществ. Несмотря на то что в Кодексе в данном случае говорится лишь о правах участников хозяйственных товариществ и обществ, правами, предусматриваемыми п. 1, наделяются не только участники, но также и учредители хозяйственных товариществ и обществ, акционеры, в том числе владельцы привилегированных акций (за исключениями, предусмотренными Законом об АО) и вкладчики коммандитных товариществ.
В доктрине до настоящего времени не выработано какой-либо устоявшейся точки зрения о природе прав, предоставляемых участнику хозяйственного товарищества или общества в связи с участием в такой организации. Выделение в литературе корпоративных прав в отдельную группу обусловлено тем, что подобные права на первый взгляд не укладываются в двухчленную классификацию гражданских прав "вещные - обязательственные". Вызывает также трудности отнесение корпоративных прав к имущественным или неимущественным, поскольку некоторые из корпоративных прав, например право на участие в распределении прибыли, относятся к имущественным, в то время как другие, к примеру право на получение информации, в одних случаях могут рассматриваться как неимущественные права, а в других - как неимущественные, но связанные с имущественными правами. Представляется, что при квалификации корпоративных прав, предоставляемых в связи с участием в коммерческой организации, следует исходить из назначения всей совокупности таких прав, а не рассматривать их по отдельности.
При подобном подходе корпоративные права, предоставляемые участнику (учредителю, акционеру, вкладчику) хозяйственного товарищества или общества, следует относить к правам, вытекающим из относительно-правовых отношений, причем имеющих обязательственную природу; при этом соответствующее обязательство возникает не из договора, а из сложного юридико-фактического состава, появляющегося в результате приобретения прав участника (учредителя, акционера, вкладчика) хозяйственного товарищества или общества. Обязательство, возникающее в связи с таким участием, в свою очередь, имеет особую специфику, обладает свойственным всему корпоративному праву организационным характером, что отличает его от двусторонних обязательств, вытекающих по общему правилу из сделок (договоров), причинения вреда или неосновательного обогащения.
Отнесение корпоративных отношений к обязательственно-правовым порождает существенный практический вопрос: каким образом нормы общей части обязательственного права (разд. III ГК РФ) соотносятся с рассматриваемыми отношениями, возможно ли применение правил, посвященных обязательствам, к подобным отношениям? Представляется, что специфические основания возникновения указанных обязательственно-правовых отношений и их содержание "перекрывают" общие положения обязательственного права настолько, что применение подобных норм исключается, на место общих норм, посвященных обязательствам, приходят специальные правила, учитывающие специфику внутрифирменных, корпоративных отношений. Таким образом, общие положения об обязательствах оказываются применимыми лишь для внешних отношений, в которые хозяйственное товарищество или общество вступает в качестве стороны обязательственно-правового отношения, субъекта права; в то же время внутренние отношения, возникающие между участниками хозяйственного товарищества или общества по поводу управления юридическим лицом либо осуществления им хозяйственной деятельности, между участниками и хозяйственным товариществом или обществом могут быть для целей научного анализа описаны в категориях обязательственного права, но регламентируются специальными нормами, содержащимися в законодательстве о юридических лицах.
Организационное правоотношение, возникающее в данном случае, очень схоже с обязательством из многосторонней сделки, где также отсутствует противопоставление воль двух лиц; как в организационном правоотношении, так и в обязательстве из многосторонней сделки нет четкого конфликта интересов двух сторон, напротив, содержание подобных правоотношений и поведение лиц, участвующих в них, направлено на достижение некоторой общей цели.
Корпоративные права, кроме того, по своему содержанию являются имущественными правами, что с очевидностью вытекает из их назначения и становится понятным при рассмотрении таких прав в их совокупности. То, что отдельные корпоративные права можно квалифицировать как неимущественные (неимущественные, но связанные с имущественными, либо неимущественные, но не относящиеся к личным неимущественным правам), вовсе не опровергает общего для всех корпоративных прав имущественного характера, поскольку отдельные права, имеющие неимущественный характер, не представляют собой самостоятельных прав, а являются лишь одними из правомочий, которые предоставляются участнику хозяйственного товарищества или общества в связи с участием в такой организации и направлены на реализацию всего комплекса корпоративных прав. Подобные права не могут отчуждаться отдельно от иных корпоративных прав, они не имеют какого-либо самостоятельного значения в отрыве от прочих прав. Таким образом, можно вести речь о том, что отдельные права, или правомочия, предоставляемые участнику хозяйственного товарищества или общества, обладают свойствами секундарных прав, т.е. правомочий, создающих предпосылки для реализации иных прав, а секундарные права, рассматриваемые сами по себе, в доктрине гражданского права оказываются за рамками устоявшихся классификаций прав.
Таким образом, корпоративные права проистекают из относительно-правовых организационных правоотношений, относятся к обязательственно-правовым, имущественным правам.
В п. 1 рассматриваемой статьи называется лишь ряд наиболее принципиальных корпоративных прав, которые, по мысли законодателя, вероятно, должны очертить примерные границы тех правомочий, которые предоставляются лицу в связи с участием в хозяйственном товариществе или обществе.
Первым среди основополагающих прав участника хозяйственного товарищества или общества названо право участвовать в управлении делами товарищества или общества. Выделение подобного права в качестве одного из основополагающих вполне понятно исходя из инструментального характера юридического лица: если коммерческая организация представляет собой правовую конструкцию, посредством которой осуществляется ведение предпринимательской деятельности, то инвесторы, ради которых создается и существует подобная организация, должны иметь реальную возможность управлять юридическим лицом, реализовывать принадлежащие им права корпоративного контроля.
Между тем Кодекс предусматривает возможность участия в хозяйственных товариществах и обществах лиц, составляющих некоторую ограниченную часть от общего числа участников, которые устраняются от участия в управлении делами товарищества или общества, однако взамен этого получают более или менее гарантированную возможность участвовать в распределении дохода от деятельности юридического лица. Необходимость выделения отдельной группы лиц, которых можно обозначить как финансовых участников, проистекает из экономической основы корпоративных финансов. Среди таких лиц Кодекс прямо называет вкладчиков товарищества на вере (п. 2 ст. 84), а также отсылает к Закону об акционерных обществах, поскольку собственно ГК не указывает, какие акционеры не могут участвовать в управлении делами акционерного общества. В свою очередь, Закон об АО, во-первых, предусматривает возможность выпуска привилегированных акций, сумма номинальных стоимостей всех типов которых не может превышать 25% уставного капитала общества, владельцы которых по общему правилу не участвуют в общих собраниях акционеров, за исключением голосования при принятии решения о реорганизации или ликвидации общества, когда принимаемыми решениями ограничиваются права владельцев привилегированных акций, а также в случаях, когда по таким акциям не выплачивались дивиденды (см. комментарий к ст. ст. 99, 103 ГК РФ); во-вторых, названный Закон ограничивает возможность участия в управлении делами общества тех акционеров, которые не полностью оплатили принадлежащие им акции, поскольку акция, принадлежащая учредителю акционерного общества, по общему правилу (если иное не предусмотрено уставом) не предоставляет права голоса до момента ее полной оплаты (см. п. 1 ст. 34 Закона об АО).
Следующим правом участника хозяйственного товарищества или общества, специально выделяемым Кодексом, является право на информацию, которое выражается в возможности ознакомления с бухгалтерскими книгами и иной документацией хозяйственного товарищества или общества.
Право на информацию проистекает из базового принципа регулирования деятельности коммерческих организаций - требования раскрытия информации. Поскольку юридическое лицо представляет собой правовую конструкцию, которая подвержена влиянию отдельных лиц (контролирующих акционеров (участников), управленцев и проч.), то сокрытие (умышленное или по небрежности) отдельных сведений о текущей деятельности юридического лица лишает прочих участников возможности принимать адекватные решения, связанные с деятельностью юридического лица. В отсутствие информации об имущественном положении организации, совершаемых ею сделок участники подобной организации не в состоянии оценить эффективность действий отдельных органов юридического лица, а также это открывает возможности для различных злоупотреблений тем, кто располагает данными о реальном положении дел в организации. Для того чтобы предотвратить возможные негативные последствия так называемой информационной асимметрии, в законодательство, посвященное деятельности юридических лиц и фондовых рынков, вводятся требования, направленные на раскрытие информации, связанной с деятельностью юридических лиц. Кодекс закрепляет набор лишь самых общих требований по раскрытию информации, в том числе указанное право на ознакомление с бухгалтерскими книгами и иной документацией (абз. 3 п. 1 ст. 67), обязанности публикации отчетности ООО в случаях, предусмотренных законом (п. 5 ст. 91), уведомления кредиторов хозяйственного общества при уменьшении его уставного капитала (п. 5 ст. 90, п. 1 ст. 101), публикации сведений акционерным обществом (п. 1 ст. 97, п. 5 ст. 103).
Право на информацию, предусматриваемое п. 1 ст. 67 ГК, толкуется в судебно-арбитражной практике довольно широко. Так, не имеет значения мотив, в силу которого участник (акционер) желает ознакомиться с указанными документами (Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 18 ноября 2002 г. N А56-15780/02); публикация сведений хозяйственным товариществом или обществом не лишает участника (акционера) права на получение указанных документов (Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 22 мая 2000 г. N КГ-А40/1982-00); такие документы не могут относиться к банковской тайне (Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 20 ноября 2002 г. N Ф04/4244-959/А46-2002). Норма п. 1 ст. 67 ГК правом требовать предоставления информации и документации наделяет участника (акционера) по отношению к товариществу или обществу, но не наоборот; следовательно, юридическое лицо по общему правилу не вправе требовать от своего участника - юридического лица предоставления учредительных документов (их копий) участника тому лицу, в котором оно участвует (Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 10 апреля 2002 г. N КГ-А40/1280-02).
Комментируемая норма п. 1 ст. 67 предусматривает право участника хозяйственного товарищества или общества на получение информации о деятельности товарищества или общества, ознакомление с его бухгалтерскими книгами и иной документацией в установленном учредительными документами порядке. Из буквального текста рассматриваемой нормы следует, что порядок такого ознакомления должен определяться учредительными документами хозяйственного товарищества или общества и, поскольку иное не установлено Кодексом, это право не может быть ограничено на уровне специальных законов. Между тем данная норма породила множество споров в правоприменительной практике.
Согласно п. 3 ст. 71 ГК каждый участник полного товарищества независимо от того, уполномочен ли он на ведение дел товарищества, вправе знакомиться со всей документацией по ведению дел, отказ от подобного права или какие-либо его ограничения не допускаются. Аналогичная норма применима к полным товарищам товарищества на вере в силу п. 1 ст. 84 ГК. Кодекс умалчивает об объеме информации, которая должна быть доступна участнику общества с ограниченной или дополнительной ответственностью, однако специальный закон открывает участнику ООО доступ практически к любым документам (ср. п. 1 ст. 8, п. 3 ст. 12 Закона об ООО), а значит, такая же возможность действует и для обществ с дополнительной ответственностью (см. комментарий к ст. 95).
Однако в случае с акционерными обществами ситуация с возможностью получения информации о деятельности юридического лица оказалась более сложной: Кодекс не предусмотрел каких-либо специальных норм, касающихся права акционеров на информацию. Однако на уровне специального закона право акционера на информацию было существенно ограничено в сравнении с тем, как оно зафиксировано в п. 1 ст. 67 ГК. Согласно п. 1 ст. 91 Закона об АО все акционеры имеют право знакомиться с документами, связанными с деятельностью общества (перечень таких документов указан в п. 1 ст. 89 названного Закона), однако к документам бухгалтерского учета и протоколам заседаний коллегиального исполнительного органа имеют право доступа лишь акционеры (акционер), имеющие в совокупности не менее 25% голосующих акций.
Очевидно, что поскольку п. 1 ст. 67 ГК не предусмотрено иное, то специальный закон в силу п. 2 ст. 3 ГК не должен ограничивать право акционеров на доступ к информации. Данное противоречие неоднократно подвергалось критике, однако скорее не по существу нормы, ограничивающей право на информацию, а именно за формально-юридическое противоречие ГК.
Между тем ограничение, введенное специальным законом, как представляется, верно по существу, поскольку предотвращает недобросовестное использование внутренней информации, которая становится доступной в том случае, когда для этого достаточно приобрести всего одну акцию. Именно для предотвращения подобных злоупотреблений право акционеров на доступ к информации может быть ограничено. Вместе с тем указанное противоречие п. 1 ст. 67 и норм специального закона опасно с политико-правовой точки зрения, поскольку в судебно-арбитражной практике начал складываться подход, в силу которого суды рассматривают норму п. 1 ст. 67 ГК как задающую лишь общие рамки права на получение информации, которое может быть ограничено специальным законом <*>, и, соответственно, приоритет п. 1 ст. 67 над нормой специального закона отвергается, что в более отдаленной перспективе может привести к нивелированию нормы п. 2 ст. 3 ГК. Возможным вариантом исправления подобного положения могло бы стать включение в ГК оговорки, допускающей ограничение на уровне специального закона права участника хозяйственного общества (или только АО) на получение информации.
--------------------------------
<*> См., например: Постановления Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 12 июля 2001 г. N Ф04/2007-214/А67-2001, Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 3 января 2002 г. N А 57-8920/01-6, Федерального арбитражного суда Московского округа от 16 августа 2001 г. N КГ-А41/4253-01, от 5 декабря 2001 г. N КГ-А40/7013-01, от 14 марта 2003 г. N КГ-А40/1041-03, от 22 августа 2000 г. N КГ-А40/3972-00, Федерального арбитражного суда Уральского округа от 13 февраля 2003 г. N Ф09-196/03-ГК, от 4 июня 2003 г. N Ф09-1360/2003-ГК, от 14 февраля 2001 г. N Ф09-108/2001-ГК, от 13 мая 2003 г. N Ф09-1159/03-ГК, Федерального арбитражного суда Центрального округа от 16 апреля 2003 г. N А23-3295/02Г-17-297, Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 20 февраля 2002 г. N АЗЗ-10854/01-С1-Ф02-273/2002-С2. Указанному перечню дел, где так или иначе приоритет был отдан норме специального закона над требованием п. 1 ст. 67 ГК, противостоит лишь один судебный акт, при вынесении которого суд в силу п. 2 ст. 3 ГК руководствовался п. 1 ст. 67 вне зависимости от того, что предусматривает специальный закон (см. Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 20 ноября 2000 г N 2364).
Однако если в одних случаях право доступа к внутренним документам акционерного общества ограничивается на уровне специального закона, то в других ситуациях специальные законы, напротив, предусматривают особые правила, касающиеся раскрытия информации. Так, при публичном размещении (путем открытой подписки) или публичном обращении ценных бумаг их эмитент не просто должен соблюдать п. 1 ст. 67 ГК, но обеспечить доступ любым заинтересованным лицам к информации, содержащейся в проспекте ценных бумаг, а также соблюдать порядок раскрытия информации, предусмотренный ст. ст. 23, 30 Закона о рынке ценных бумаг.
В отличие от двух предыдущих прав, имеющих общее значение для хозяйственных товариществ, обществ и всех коммерческих организаций, а также и некоммерческих организаций, право участвовать в распределении прибыли является принципиальным моментом лишь для коммерческих организаций. Принципиальным отличием некоммерческих организаций от коммерческих является запрет на распределение прибыли в пользу участников некоммерческих организаций или иных заранее определенных лиц. Он вытекает из логики построения законодательства о юридических лицах, поскольку в противном случае под видом некоммерческих организаций допускалось бы участие в обороте правовых сущностей, в которых не обеспечивалась бы защита инвестиций, но которые могли наделяться всеми признаками корпораций. Из указанного критерия разграничения юридических лиц на два типа вытекает также следующий, не менее существенный, признак различия между коммерческими и некоммерческими организациями: в то время как коммерческие организации создаются для ведения предпринимательской деятельности, а потому призваны максимально возможным образом служить интересам своих внутренних инвесторов (участников, акционеров и проч.), некоммерческие организации формально-юридически не имеют внутренних инвесторов, т.е. лиц, которые в обмен на вложения в имущество организации получают известные права требования к юридическому лицу (см. комментарий к ст. 48 ГК РФ), пропорциональные сделанным вложениям и позволяющие осуществлять управление такой организацией.
Соответственно, внутренние инвесторы (участники, акционеры) коммерческих организаций в большей или меньшей степени наделяются возможностью возврата своих инвестиций либо путем предъявления требования непосредственно к юридическому лицу о предоставлении соответствующей компенсации или возврата произведенных вложений, когда такая возможность предусматривается законом, либо путем отчуждения другому лицу прав участия (долей в основном капитале, акций) в юридическом лице. Некоммерческие организации лишены внутренних инвесторов в указанном значении, поскольку для подобных организаций не только не предусматривается механизм возврата инвестиций или предоставления прав корпоративного контроля пропорционально сделанным имущественным вложениям, но, более того, законодатель, как правило, запрещает подобные механизмы в отношении некоммерческих организаций.
Исходя из указанных соображений становится понятным, почему в п. 1 ст. 67 не только закрепляется право участников на участие в распределении прибыли, но также специально оговаривается право на получение в случае ликвидации хозяйственного товарищества или общества части имущества, оставшегося после расчетов с кредиторами, или его стоимости. Это право является одним из проявлений механизма возврата вложенных инвестиций. Возврат имущества в таком случае осуществляется prorate доле (вкладу) в основном капитале и допускается лишь после того, как будут окончены расчеты с кредиторами. Распределение имущества юридического лица между его участниками или акционерами осуществляется в определенной законом очередности (п. 7 ст. 63 Гражданского кодекса России, ст. 58 Закона об ООО, ст. 23 Закона об АО).
На основе принципа пропорциональности (prorate доле или вкладу в основном капитале) по общему правилу осуществляется также участие в распределении прибыли хозяйственного товарищества или общества, хотя иное, непропорциональное распределение прибыли может осуществляться в силу указаний на то в учредительных документах хозяйственного товарищества или общества с ограниченной либо дополнительной ответственностью, когда подобное отступление допускается на основании прямого указания в законе (п. 1 ст. 74 ГК, п. 2 ст. 58, п. 2 ст. 28 Закона об ООО); для акционерных обществ такая возможность не только не допускается Кодексом или Законом об АО, она, более того, не согласуется с природой акционерного общества как корпорации.
В п. 1 ст. 67 ГК закрепляется минимальный набор прав участника хозяйственного товарищества или общества, при этом предусматривается, что участники хозяйственного товарищества или общества могут иметь также другие права, предусмотренные как Кодексом в статьях, посвященных отдельным организационно-правовым формам коммерческих организаций, так и специальными законами о хозяйственных обществах, а также учредительными документами товариществ и обществ. Соответственно, Кодекс закрепляет лишь некоторый перечень прав, который может быть расширен, но не ограничен иными нормативными правовыми актами и учредительными документами хозяйственных товариществ и обществ, поскольку положения п. 1 ст. 67 ГК являются императивными. Дополнительные права, о которых упоминает Кодекс, могут либо развивать указанные выше основания правомочия участников хозяйственных товариществ и обществ, либо предоставляться отдельным участникам в силу превалирующего участия в основном капитале (права корпоративного контроля, возникающие при аккумулировании установленной части основного капитала одним участником).
2. В отличие от п. 1 ст. 67 ГК, посвященного правам участников хозяйственных товариществ и обществ, п. 2 комментируемой статьи не отличается высоким уровнем юридико-технического исполнения. Так, из двух обязанностей, называемых в п. 2 рассматриваемой статьи, первая - обязанность вносить вклады - имеет значение не для всех участников, а лишь для учредителей хозяйственных товариществ и обществ, а также участников в случае увеличения уставного капитала. При этом формулировка абз. 2 п. 2 указанной статьи не охватывает все возможные виды хозяйственных обществ, поскольку указывает на необходимость исполнения обязанности по внесению вкладов в порядке, размерах, способами и в сроки, предусмотренные учредительными документами. Между тем указанные условия, определяющие порядок внесения вкладов, в случае с акционерными обществами - одной из наиболее распространенных форм хозяйственных обществ - определяются не учредительными документами (уставом), а договором о создании общества, который учредительным документом не является (см. комментарий к ст. 98 ГК РФ). Таким образом, буквальное содержание рассматриваемой нормы не покрывает собой процедуру учреждения акционерных обществ.
Далее, обязанность не разглашать конфиденциальную информацию о деятельности товарищества или общества носит лишь декларативный характер, не санкционируемый каким-либо образом Кодексом. На уровне специальных законов (ср. п. 1 ст. 9 Закона об ООО, а Закон об АО вовсе не предусматривает подобной обязанности акционера) данная обязанность также не подкрепляется эффективными средствами защиты, позволяющими обеспечить ее соблюдение. Специальные законы исходят лишь из возможности предъявления иска о возмещении убытков, наступивших в результате разглашения участником конфиденциальной информации.
Наконец, п. 2 ст. 67 совершенно необоснованно закрепляет формулу, отличную от п. 1 указанной статьи, в части соотношения обязанностей, указанных в п. 2, и возможностью их закрепления в иных источниках. Кодекс допускает возможность закрепления иных обязанностей участников хозяйственного товарищества или общества лишь в учредительных документах соответствующего юридического лица, умалчивая при этом о такой возможности закрепления в иных федеральных законах. При буквальном прочтении подобной нормы в свете п. 2 ст. 3 ГК может создаться впечатление, что прочие федеральные законы вовсе не могут предусматривать какие-либо иные обязанности участников хозяйственных товариществ и обществ, помимо предусмотренных п. 2 ст. 67, хотя учредительные документы хозяйственных товариществ и обществ, не являющиеся нормативными правовыми актами, подобную возможность имеют. Представляется, однако, что прочими федеральными законами также могут предусматриваться иные обязанности участников хозяйственных товариществ и обществ, даже не предусмотренные п. 2 ст. 67 ГК. Обязанности указанных участников, предусмотренные учредительными документами соответствующих юридических лиц, не могут противоречить по существу положениям п. 2 ст. 67 и нормам федеральных законов, посвященных отдельным организационно-правовым формам хозяйственных обществ. Наконец, не допускается освобождение участников от исполнения обязанностей, предусмотренных Кодексом или специальными законами, если на то отсутствует специальное указание в законе, поскольку нормы п. 2 ст. 67 ГК являются императивными.